Черный считал своим долгом выпустить их наверх. Ведь они много
работали и элементарно заслужили это право. Было бы несправедливо
лишить их вершины. Он хорошо знает, что это такое.
Первая советская экспедиция на Эверест в 1982 году — это был
подарок судьбы всем, кто в нее попал, в том числе и Николаю Черному. Работая
не меньше других, он с товарищами спустился вниз на отдых перед восхождением
на вершину. Но из Москвы пришел приказ сворачивать экспедицию: на самой
вершине чуть не произошел несчастный случай, а факт восхождения нескольких человек
уже был. Не захотели рисковать успехом.
Черный убеждал Козлова, выдвигая в том числе и такой аргумент —
ведь это свои же ребята, москвичи, но тот стоял на своем. Приходят к
компромиссному соглашению: ребята сделают восхождение на Лхоцзе-Глав-ную по
классическому маршруту.
Они встретились в дороге: группа Тимофеева, спускающаяся вниз, и
москвичи с Ермачеком, поднимающиеся вверх. Сергей не стал возражать против
восхождения на Главную. Он бы не возражал и против Средней в своем тогдашнем
настроении — и погода ничего, и путь уже проторенный, и мужики перед ним в тот
момент стоят здоровые, не хворые, да и не новички в этом деле. Ну что он, уж
такой злодей, что ли?
Но в умиротворенном состоянии покоя и счастья от большого и
завершенного дела Сергей находился всего сутки. Встретив в базовом лагере Колю
Жилина, спустившегося с победой, он узнал, что одна из перильных веревок,
почти у самой вершины — в крайне ненадежном состоянии, перетерлась, хорошо, что
хоть их выдержала.
Когда состоялась связь с ушедшей вверх группой, Тимофеев,
выяснив, что они — на полпути к Средней, а вовсе не к Главной, понял, что
волнения, связанные с одиночным выходом Яночкина в начале мая к 4-му лагерю —
это лишь репетиция настоящих волнений.
Он кричал в рацию о веревке, о том, что они — одни на той высоте,
о том, что экспедиция, в конце концов, закончена, и у него есть все основания
не засчитывать им это самовольное восхождение. Все было бесполезно. Ничто
уже не остановит мужиков — ведь цель рядом!
|
|