4-й лагерь — это рубеж. Это — почти у цели. Южное седло Эвереста,
7950 метров. Развилка дорог. Налево пойдешь — на Эверест попадешь. Направо —
окажешься на дороге к Лхоцзе-Главной.
Они пойдут прямо. Туда никто еще не ходил. Правильный ли это
путь? Это будет понятным, когда альпинисты увидят саму вершину хотя бы в общих
чертах. Все ждут информации от Жилина. А ребята сидят безвылазно в палатке.
Работа парализована: сильный ветер, видимости никакой.
Вот так все и происходит: вначале бегут вверх, торопятся, а потом
сидят и ждут. Как в законе физики о действиях-противодействиях. Сделают шаг
вперед, а стихия их тут же назад отбросит. Ничего хорошего они от нее не ждут.
Вот-вот начнутся муссоны, и тогда опять — прости-прощай Лхоцзе-Средняя,
неспетая песня русских альпинистов. Кстати, не только русских — в базовом
лагере говорят, что еще есть желающие сделать первопроход, но они так и не
пересеклись с ними, чтобы узнать подробности. Значит, идут по другим
маршрутам. Что же, дорог в Гималаях много.
***
Почитать, послушать музыку (плеер всегда с ним, вверх он берет
обычно с собой классику, вечную музыку, когда в плену у вечности, так, как
сейчас, она в самый раз), сделать глоток какого-нибудь крепкого напитка,
покурить, в конце концов, не так уж и велик перечень того, чем можно разбавить
это ожидание. Ожидание даже не хорошей, а просто сносной погоды, чтобы можно
было скорее доделать это дело — шутка ли, уже два месяца! — и скорее вниз,
вниз, вниз...
Шерпы, кстати, увидевшие на Южном седле русских с сигаретой и
пивом, не смогли не поделиться внизу, в базовом лагере, своим изумлением. И
базовый лагерь тоже изумлялся. Крейзи!
Есть у Николая Жилина еще одно средство от тягостного состояния,
в котором они сейчас находятся — бумага и карандаш.
«Зачем я здесь, в
враждебном этом мире
Из снега, холода и льда?»
Мир еще какой враждебный: ветер, озверев, рвет на части палатку,
день и ночь — неземной холод, а впереди — испытания и того хуже.
|
|