Остановившись в нерешительности, Митя прислушался. Откуда-то
снизу доносился приглушенный расстоянием шум потока.
— Придется лазить впотьмах, — недовольно буркнул он и пошел
будить Петра, от которого вчера принял дежурство.
Через несколько минут они уже спускались вниз, громыхая ведрами
об камни.
Митя освещал путь фонариком. Это был крутой склон, загроможденный
крупными обломками скал. Иногда какая-нибудь глыба угрожающе покачивалась под
тяжестью тела, и оба замирали на мгновение, боясь даже громко дышать.
Свет фонарика стал
бледнеть: садилась батарейка.
Петр замедлил спуск.
— Слушай, — неуверенно сказал он, — может, вернемся?..
Не нравится мне все это...
— Оставить ребят без горячего? — возмутился Митя.
— Как бы не так. Надо б тебя одного отправить, чтоб в следующий раз думал...
Ну, двинули, что ли?
Но Петр ничем не обнаружил желания спускаться дальше.
Митя ругнулся и, вырвав у Петра ведро, шагнул в темноту.
— Без тебя обойдусь, — донеслось снизу.
Фонарик совсем погас. Вода оглушительно ревела где-то совсем близко,
но Митя не видел ее. Здесь, на дне ущелья, мрак был густым, как чернила.
Вдруг нога куда-то провалилась. По голени ударила резкая боль.
— Застряла между камней, — верный своей привычке разговаривать с
самим собой, прошептал Митя. — Спокойно.
Не торопиться...
Аккуратно положив оба ведра на ближайшую глыбу, он ощупал ногу. Не
спеша стал освобождать ее из камней. Пошевелил пальцами. Вроде все в порядке.
Просто ушиб. Можно продолжать путь.
Вот наконец и поток. От водяной пыли и крупных брызг руки и лицо
стали влажными. Митя примостился на камне полулежа и осторожно начерпал кружкой
оба ведра. Нога ныла. Все-таки он здорово ударился. Однако нужно было
подниматься.
В голове немножко шумело, то ли от беспрерывного рева воды, то ли
от тяжести. Митя шел медленно, осторожно ощупывая ногой каждый камень, прежде
чем ступить на него. Несколько раз ему приходилось оставлять одно ведро,
пристроив его между камнями, чтоб не расплескать, а потом возвращаться за ним.
|
|