Но они не видели вокруг себя
ничего. Гонка продолжалась.
«Неужели она еще не устала? — с тоской думал Дима. — Ну и девушка!
Может, крикнуть, чтобы остановилась? Нет, не годится».
Ира тоже с трудом передвигала ноги. Они отказывались ей
повиноваться. Переходя через серебристую полоску ручья, она снова оступилась и
промочила ногу. Мысленно обругав ни в чем не повинный ручей, пошла дальше. С
каким наслаждением посидела бы она сейчас возле ворчливой прозрачной его струи,
окунув натруженные ступни в студеную воду...
Но Ирине было не до этого. Остановиться — значит признать свое
поражение. Ведь Дима, конечно, шутя поспевает за ней.
Они шли около пяти часов, не разговаривая и не останавливаясь. Под
ногами уже была твердая, укатанная дорога. Все красоты ущелья остались позади.
Изредка им попадались навстречу местные жители и недоуменно смотрели вслед
молчаливым путникам.
Неизвестно, как долго это могло продолжаться, если бы не
препятствие, неожиданно возникшее впереди. Через дорогу бурлил широкий поток,
вздувшийся после недавнего ненастья. Раньше его легко можно было перейти по
камням, которые теперь исчезли в мутной
воде.
Ира остановилась так внезапно, что Дима почти натолкнулся на нее.
Взгляды их встретились.
— Может, закусим, — не улыбаясь, сказал он и достал из кармана
сухарь.
— Давай, — едва слышно ответила она. — Сядем.
Не снимая рюкзаков, они скорее упали, чем сели, на густую траву у
обочины дороги.
Несколько минут сидели молча и жевали сухари, не глядя друг на
друга. Потом Дима медленно повернулся и испытующе посмотрел на нее, как бы
проверяя вдруг мелькнувшую в голове мысль. По губам его пробежала улыбка.
— Ты... не устала?
Она встрепенулась. Подняла полуприкрытые веки.
— Я...
В глазах ее заблестели искорки смеха. Только сейчас она заметила
его насквозь пропотевшую ковбойку, подрагивающие от усталости пальцы, в
которых он держал сухарь и... все поняла.
|
|